я не Мимокрокодил, я - Знакомыйпритащил. Рафаэль-убатарейщик
Короткая зарисовка по "Внуку Нурарихёна".
Рикуо, Вакана, Сэймэй...
- Цурара на тебя жаловалась. -, вздыхает мама. - Где ты только так извозил все брюки, она их еле отстирала!
Рикуо устало закатывает глаза и собирается проигнорировать реплику.
читать дальшеНо потом все-таки совесть берет свое и он улыбается маме:
- Скажи своей Цураре, чтобы стирала в стиральной машине, а не вручную. -, по-возможности дружелюбно откликается он. - А брюки в таком состоянии будут регулярно, потому что по вечерам мы играем с Шимой в футбол.
- По вечерам тебе лучше быть дома. -, вздыхает мама. - Потому что...
-... ёкаи. Конечно. -, отмахивается Рикуо. - Мама, ты же знаешь, я их не боюсь.
- И зря. -, мама выглядит печальной. - Ёкаи могут быть и добрые, но все как один очень страшные. Вот твой дедушка например...
- Упокойте ками его душу. -, подсказывает Рикуо. - Может он и был ёкаем, но теперь всяко ёкайствует на небесах.
- Когда ты так говоришь, он очень огорчается! -, не выдерживает мама. - Он ведь тебя тоже очень любит!
- Конечно-конечно, он меня очень любит. -, морщится Рикуо украдкой. - В детстве у меня не было лучшего друга чем дед. Но почему после смрти он должен становится моим воображаемым другом?
- Потому что он - Нурарихён... -, начинает рассказывать мама, но Рикуо перестает слушать.
У мамы много воображаемых друзей.
Ее послушать, так их пустынный старый дом битком набит всяким волшебным народом. Мама может рассказать все об их характере, о их прошлой жизни, о привычках и вкусах. Она всегда говорит, кто в каком настроении и как он относится к Рикуо. В детстве легко верить в то, во что верят взрослые, видеть всяких нурарихенов. Но к девятнадцати годам понимаешь, что твоя мать - больной человек, окончательно свихнувшийся после смерти отца, а у тебя самого в силу наследственности в подростковом возрасте чуть не случилось раздвоение личности на себя и очередного нурарихёна.
У Рикуо звонит мобильный.
Некоторое время он слушает голос в трубке, а потом кивает и начинает собираться.
- Передай им привет. -, говорит он уже в дверях. - Этим твоим ёкаям... и дедушке.
- А ты куда? -, тевожно спрашивает мама.
- В клинику. -, говорит он бодро. - За таблетками для тебя.
Клиника с красивым названием на латыни, переводимым как "Очищение", находится в Киото. Путь до нее от поместья, конечно, не близкий, зато специалисты там самого высокого уровня. Когда Рикуо было двенадцать лет, его вылечил от странных видений основатель этой клиники, доктор Сэймэй. Смешно теперь вспомнить, что этого человека в белом халате Рикуо в детстве считал главным своим врагом, приписывая ему все мыслиные и немыслимые преступления, включая внезапное исчезновение первой жены отца и убийство конкурентами из якудзы самого отца. Не сразу он понял, насколько хорош мир, в котором каждую ночь не снятся облетающие сакуры и сражения с монстрами. Теперь же доктор Сэймэй согласился начать лечение Ваканы, несмотря на то что случай был очень запущен. Свое желание помочь матери Рикуо он объяснил тем, что у него самого мать страдала похожим расстройством и воображала себя во главе целого хоровода всяких чудовищ. Болезнь рано свела ее в могилу и доктор Сэймэй не хотел бы, чтобы эта трагедия повторилась в семье Рикуо.
В клинике всегда царит удивительная чистая тишина. Пахнет чем-то горным, прохладным и снежным.
Заместитель доктора Сэймэя, доктор Ёшихиро встречает его в своем кабинете приветливым кивком как давнего знакомого.
- Он сейчас немного занят. -,говорит доктор Ёшихиро, кивая на дальнюю дверь. - Подожди тут, он хотел бы лично с тобой поговорить. А что касается лекарств для твоей матери, то вот они. А здесь я записал, как их принимать...
Почерк у доктора Ёшихиро четкий и разборчивый, не то что у большинства врачей.
Рикуо слушает его рекомендации и пояснения, кивает и глядит на дверь, за которой ждет его доктор Сэймэй.
Наконец, та приоткрывается и оттуда выходит, прижимая к груди кипу каких-то бумаг, доктор Ороти. Рикуо хорошо ее знает - она держит в здании клиники целую лабораторию по изучению целебных свойств змеиного яда. Когда Рикуо лежал в клинике на восстановлении после своей болезни, ему позволяли приходить туда и часами глядеть на молчаливых обитателей террариумов. Они успокаивали и завораживали его. А доктор Ороти улыбалась своей красной улыбкой и приговаривала "Мои могильные гусенички - мои гробовые змейки. Они заберут у тебя все страсти и подарят вечный покой."
- А, Рикуо, здравствуй. -, улыбается Ороти, узнав его. - Доктор Сэймэй освободился, можешь заходить.
- Здравствуйте. -, улыбается ей Рикуо. - Как здоровье ваших змеек?
- Отлично. -, она улыбается своими ярко накрашенными губами еще шире. - Приходи как-нибудь их навестить.
- Обязательно. -, кивает Рикуо и проходит мимо нее в кабинет Доктора Сэймэя.
А этот кабинет совсем не похож на привычные в больницах помещения с простыми шкафами, полными папок и одиноким столом, накрытым стеклом, под которым пылятся календарики и фотографии родных.
Шкафы здесь есть - но старинные, со стеклянными гранеными дверцами, за которыми замерли в покое сотни удивительных вещей, имеющих к медицине лишь отдаленное отношение. Статуэтки драконов и варанов, музыкальные инструменты, звездные глобусы, свитки и китайские книги... На стенах висят китайские гравюры, изображающие горные реки и леса, а дальняя стена и вовсе зеркальная - и выходит в сад, разбитый на территории клиники.
Доктор Сэймэй стоит у этой дальней стены и явно отдыхает после долгого разговора с доктором Ороти. Меж бровей у него залегла складка, бакенбарды, тронутые сединой, взъерошены, что придает ему сходство с каким-то сердитым зверем, волком или россомахой. Но это тревожное впечателение исчезает, когда он оборачивается и приветливо улыбается Рикуо.
- Я хотел спросить тебя по-поводу твоих с мамой воображаемых друзей. -, говорит он. - Не видел ли ты их вновь во сне или наяву?
- Нет. -, поразмыслив, отвечает Рикуо. - К счастью, у меня это прошло. Даже во сне я больше не вижу ничего такого.
- Хорошо. -, кивает Доктор и подходит к столу.
Открывает одну из лежащих на нем папок и вынимает оттуда листки.
Рикуо узнает свои детские рисунки, которые он рисовал для докторов, объясняя, каких ёкаев видел.
- Это Безбашни. -, невольно говорит он. - Безбашни, он же Кубинаси, у него голова вечно терялась, он из друзей. А это Минагороши, он из врагов. Я его придумал после выхода на экраны "Властелина Колец" - там был страшный глаз, который меня напугал. А это мой дедушка, я очень тяжело переживал его смерть после смерти отца, вот и выдумал себе деда-Нурарихёна...
- А это? -, с улыбкой спрашивает доктор Сэймэй, выуживая листок, изображающий колдуна с гривой золотых волос, с десятком растопыренных во все стороны хвостов, похожих на языки пламени, и огромным мечом в руке.
- Это вы. -, говорит Рикуо со смущенной улыбкой. - Я тогда не понимал... Злился на вас, боялся... Вел себя как дурак, короче. Мне снилось, вы такой вот злодей, как в аниме каком, и рубите меня мечом надвое. И сжигаете одним взглядом всех моих друзей. И грозитесь сжечь весь мир... Дурацкие сны.
- Отчего же... -, возражает доктор Сэймэй. - Сон - особая материя. В конце-концов, покуда не проснешься, не можешь сказать, что спал. Потому в границах сна все твои воображаемые друзья были реальны, а я, можно сказать, уничтожил их. Никогда не испытывал после исцеления тоски по ним или непрязни ко мне?
- Не... -, смеется Рикуо. - Не хотел бы я жить в мире, полном моих воображаемях друзей, даже во сне. Как говорит моя мама, ёкаи бывают и добрые, но все они такие страшные! И потом, будь они реальны, не думаю, что было бы правильным, ради существования пары десятков "хороших" екаев, позволить существовать и многим сотням "плохих", которые питаются людским страхом или внутренними органами. Геноцид и точка.
- Вот как... -, усмехается доктор Сэймэй. - Чтож, надеюсь, скоро я смогу подарить мир без ёкаев и твоей маме и еще очень многим людям. В этом главное предназначение нашего "Очищения". Рад был повидать тебя, Рикуо.
- Спасибо вам за все. -, кланяется Рикуо и покидает кабинет.
Его ждет долгий путь домой и в такт его шагам тихо погромыхивают в белых пузырьках таблетки для мамы.
А доктор Сэймэй стоит у стеклянной стены, глядя в сад и лениво шевелит невидимыми никому лисьими хвостами, поправляя ткань своей совершенной иллюзии. Иллюзии, под которой незаметно для глаз необратимо меняется весь мир. Иллюзии, в которой ёкаи могут приходить лишь в людские сны, но и оттуда скоро будут изгнаны.
Да свершится Очищение.
Рикуо, Вакана, Сэймэй...
Очищение.
- Цурара на тебя жаловалась. -, вздыхает мама. - Где ты только так извозил все брюки, она их еле отстирала!
Рикуо устало закатывает глаза и собирается проигнорировать реплику.
читать дальшеНо потом все-таки совесть берет свое и он улыбается маме:
- Скажи своей Цураре, чтобы стирала в стиральной машине, а не вручную. -, по-возможности дружелюбно откликается он. - А брюки в таком состоянии будут регулярно, потому что по вечерам мы играем с Шимой в футбол.
- По вечерам тебе лучше быть дома. -, вздыхает мама. - Потому что...
-... ёкаи. Конечно. -, отмахивается Рикуо. - Мама, ты же знаешь, я их не боюсь.
- И зря. -, мама выглядит печальной. - Ёкаи могут быть и добрые, но все как один очень страшные. Вот твой дедушка например...
- Упокойте ками его душу. -, подсказывает Рикуо. - Может он и был ёкаем, но теперь всяко ёкайствует на небесах.
- Когда ты так говоришь, он очень огорчается! -, не выдерживает мама. - Он ведь тебя тоже очень любит!
- Конечно-конечно, он меня очень любит. -, морщится Рикуо украдкой. - В детстве у меня не было лучшего друга чем дед. Но почему после смрти он должен становится моим воображаемым другом?
- Потому что он - Нурарихён... -, начинает рассказывать мама, но Рикуо перестает слушать.
У мамы много воображаемых друзей.
Ее послушать, так их пустынный старый дом битком набит всяким волшебным народом. Мама может рассказать все об их характере, о их прошлой жизни, о привычках и вкусах. Она всегда говорит, кто в каком настроении и как он относится к Рикуо. В детстве легко верить в то, во что верят взрослые, видеть всяких нурарихенов. Но к девятнадцати годам понимаешь, что твоя мать - больной человек, окончательно свихнувшийся после смерти отца, а у тебя самого в силу наследственности в подростковом возрасте чуть не случилось раздвоение личности на себя и очередного нурарихёна.
У Рикуо звонит мобильный.
Некоторое время он слушает голос в трубке, а потом кивает и начинает собираться.
- Передай им привет. -, говорит он уже в дверях. - Этим твоим ёкаям... и дедушке.
- А ты куда? -, тевожно спрашивает мама.
- В клинику. -, говорит он бодро. - За таблетками для тебя.
Клиника с красивым названием на латыни, переводимым как "Очищение", находится в Киото. Путь до нее от поместья, конечно, не близкий, зато специалисты там самого высокого уровня. Когда Рикуо было двенадцать лет, его вылечил от странных видений основатель этой клиники, доктор Сэймэй. Смешно теперь вспомнить, что этого человека в белом халате Рикуо в детстве считал главным своим врагом, приписывая ему все мыслиные и немыслимые преступления, включая внезапное исчезновение первой жены отца и убийство конкурентами из якудзы самого отца. Не сразу он понял, насколько хорош мир, в котором каждую ночь не снятся облетающие сакуры и сражения с монстрами. Теперь же доктор Сэймэй согласился начать лечение Ваканы, несмотря на то что случай был очень запущен. Свое желание помочь матери Рикуо он объяснил тем, что у него самого мать страдала похожим расстройством и воображала себя во главе целого хоровода всяких чудовищ. Болезнь рано свела ее в могилу и доктор Сэймэй не хотел бы, чтобы эта трагедия повторилась в семье Рикуо.
В клинике всегда царит удивительная чистая тишина. Пахнет чем-то горным, прохладным и снежным.
Заместитель доктора Сэймэя, доктор Ёшихиро встречает его в своем кабинете приветливым кивком как давнего знакомого.
- Он сейчас немного занят. -,говорит доктор Ёшихиро, кивая на дальнюю дверь. - Подожди тут, он хотел бы лично с тобой поговорить. А что касается лекарств для твоей матери, то вот они. А здесь я записал, как их принимать...
Почерк у доктора Ёшихиро четкий и разборчивый, не то что у большинства врачей.
Рикуо слушает его рекомендации и пояснения, кивает и глядит на дверь, за которой ждет его доктор Сэймэй.
Наконец, та приоткрывается и оттуда выходит, прижимая к груди кипу каких-то бумаг, доктор Ороти. Рикуо хорошо ее знает - она держит в здании клиники целую лабораторию по изучению целебных свойств змеиного яда. Когда Рикуо лежал в клинике на восстановлении после своей болезни, ему позволяли приходить туда и часами глядеть на молчаливых обитателей террариумов. Они успокаивали и завораживали его. А доктор Ороти улыбалась своей красной улыбкой и приговаривала "Мои могильные гусенички - мои гробовые змейки. Они заберут у тебя все страсти и подарят вечный покой."
- А, Рикуо, здравствуй. -, улыбается Ороти, узнав его. - Доктор Сэймэй освободился, можешь заходить.
- Здравствуйте. -, улыбается ей Рикуо. - Как здоровье ваших змеек?
- Отлично. -, она улыбается своими ярко накрашенными губами еще шире. - Приходи как-нибудь их навестить.
- Обязательно. -, кивает Рикуо и проходит мимо нее в кабинет Доктора Сэймэя.
А этот кабинет совсем не похож на привычные в больницах помещения с простыми шкафами, полными папок и одиноким столом, накрытым стеклом, под которым пылятся календарики и фотографии родных.
Шкафы здесь есть - но старинные, со стеклянными гранеными дверцами, за которыми замерли в покое сотни удивительных вещей, имеющих к медицине лишь отдаленное отношение. Статуэтки драконов и варанов, музыкальные инструменты, звездные глобусы, свитки и китайские книги... На стенах висят китайские гравюры, изображающие горные реки и леса, а дальняя стена и вовсе зеркальная - и выходит в сад, разбитый на территории клиники.
Доктор Сэймэй стоит у этой дальней стены и явно отдыхает после долгого разговора с доктором Ороти. Меж бровей у него залегла складка, бакенбарды, тронутые сединой, взъерошены, что придает ему сходство с каким-то сердитым зверем, волком или россомахой. Но это тревожное впечателение исчезает, когда он оборачивается и приветливо улыбается Рикуо.
- Я хотел спросить тебя по-поводу твоих с мамой воображаемых друзей. -, говорит он. - Не видел ли ты их вновь во сне или наяву?
- Нет. -, поразмыслив, отвечает Рикуо. - К счастью, у меня это прошло. Даже во сне я больше не вижу ничего такого.
- Хорошо. -, кивает Доктор и подходит к столу.
Открывает одну из лежащих на нем папок и вынимает оттуда листки.
Рикуо узнает свои детские рисунки, которые он рисовал для докторов, объясняя, каких ёкаев видел.
- Это Безбашни. -, невольно говорит он. - Безбашни, он же Кубинаси, у него голова вечно терялась, он из друзей. А это Минагороши, он из врагов. Я его придумал после выхода на экраны "Властелина Колец" - там был страшный глаз, который меня напугал. А это мой дедушка, я очень тяжело переживал его смерть после смерти отца, вот и выдумал себе деда-Нурарихёна...
- А это? -, с улыбкой спрашивает доктор Сэймэй, выуживая листок, изображающий колдуна с гривой золотых волос, с десятком растопыренных во все стороны хвостов, похожих на языки пламени, и огромным мечом в руке.
- Это вы. -, говорит Рикуо со смущенной улыбкой. - Я тогда не понимал... Злился на вас, боялся... Вел себя как дурак, короче. Мне снилось, вы такой вот злодей, как в аниме каком, и рубите меня мечом надвое. И сжигаете одним взглядом всех моих друзей. И грозитесь сжечь весь мир... Дурацкие сны.
- Отчего же... -, возражает доктор Сэймэй. - Сон - особая материя. В конце-концов, покуда не проснешься, не можешь сказать, что спал. Потому в границах сна все твои воображаемые друзья были реальны, а я, можно сказать, уничтожил их. Никогда не испытывал после исцеления тоски по ним или непрязни ко мне?
- Не... -, смеется Рикуо. - Не хотел бы я жить в мире, полном моих воображаемях друзей, даже во сне. Как говорит моя мама, ёкаи бывают и добрые, но все они такие страшные! И потом, будь они реальны, не думаю, что было бы правильным, ради существования пары десятков "хороших" екаев, позволить существовать и многим сотням "плохих", которые питаются людским страхом или внутренними органами. Геноцид и точка.
- Вот как... -, усмехается доктор Сэймэй. - Чтож, надеюсь, скоро я смогу подарить мир без ёкаев и твоей маме и еще очень многим людям. В этом главное предназначение нашего "Очищения". Рад был повидать тебя, Рикуо.
- Спасибо вам за все. -, кланяется Рикуо и покидает кабинет.
Его ждет долгий путь домой и в такт его шагам тихо погромыхивают в белых пузырьках таблетки для мамы.
А доктор Сэймэй стоит у стеклянной стены, глядя в сад и лениво шевелит невидимыми никому лисьими хвостами, поправляя ткань своей совершенной иллюзии. Иллюзии, под которой незаметно для глаз необратимо меняется весь мир. Иллюзии, в которой ёкаи могут приходить лишь в людские сны, но и оттуда скоро будут изгнаны.
Да свершится Очищение.
@темы: Аффторство, личное
-
-
15.10.2012 в 16:54Интересно ты ту ролевку перевернула. Мне нравится. Конечно, добрые ёкаи есть - но они не стоят куда большего количества злых...
-
-
15.10.2012 в 16:59-
-
15.10.2012 в 17:21Вообще-то идея не нова. Такое было по Бличу с доктором Айзеном и его иллюзией...
Но все равно захотелось написать.
Открыла вообще.
Пусть читают и отписываются - как им))))
-
-
15.10.2012 в 17:25-
-
15.10.2012 в 17:30Я боялась, что диалог с Сэймэем будет излишне пафосным на твой вкус.
-
-
15.10.2012 в 17:31Ты кайдан видела?
-
-
15.10.2012 в 17:36